Немногим больше месяца назад в судебном заседании, в котором я участвовал, приключился необычный казус. Сторона защиты представляет в суд ходатайство о привлечении меня к рассмотрению уголовного дела в качестве специалиста в области судебно-медицинской экспертизы, о моем допросе и о приобщении к материалам дела заранее подготовленного заключения. Неожиданно представитель потерпевшего заявляет отвод моей кандидатуре...

Обнаружил в интернет-издании «Znak» свежую публикацию о том, что в Челябинске 63-летнюю женщину подозревают в убийстве своей 89-летней матери. Пожилая женщина умерла у себя дома в день, когда ее выписали из больницы. Дочка сказала, что мать болела, но участковый [уполномоченный] решил направить тело на [судебно-медицинское] вскрытие. В результате [по завершении судебно-медицинской экспертизы] стало известно, что в крови женщины нашли сильный опиоидный анальгетик. [Судебно-медицинские эксперты заключили, что] от передозировки лекарственным средством и наступила смерть 89-летней женщины… Лет шесть-семь назад похожие ситуации уже становились предметом дискуссий с участием судебных медиков и врачей других специальностей...

В ту пору — в конце нулевых - начале десятых — я руководил государственным судебно-медицинским экспертным учреждением. Добиться достаточного финансирования бюро не получалось. Выручали внебюджетные источники, одним из которых была оплата сторонами судебно-медицинских экспертиз по гражданским делам. Угроза налаженному процессу возникла в 2009 году в связи с изменениями, внесёнными в часть 2 статьи 85 ГПК РФ…

Возможно, то, о чем пойдет речь в данной статье, во многих регионах не составляет сколь-нибудь серьезной проблемы, но на территории, где работает автор, экспертные ошибки, разобранные в настоящей публикации, являются типичными, то есть, встречаются с незавидной регулярностью. Автор скромно полагает, что приведённый краткий анализ может представлять интерес для практикующих в сфере уголовного судопроизводства и будет способствовать исправлению положения.